Неточные совпадения
Кто видывал, как слушает
Своих захожих странников
Крестьянская семья,
Поймет, что ни работою
Ни вечною заботою,
Ни игом рабства долгого,
Ни кабаком самим
Еще народу русскому
Пределы не поставлены:
Пред ним широкий
путь.
Когда изменят пахарю
Поля старозапашные,
Клочки в лесных окраинах
Он пробует пахать.
Работы тут достаточно.
Зато полоски
новыеДают без удобрения
Обильный урожай.
Такая почва добрая —
Душа народа русского…
О сеятель! приди!..
Крестьяне наши трезвые,
Поглядывая, слушая,
Идут своим
путем.
Средь самой средь дороженьки
Какой-то парень тихонький
Большую яму выкопал.
«Что делаешь ты тут?»
— А хороню я матушку! —
«Дурак! какая матушка!
Гляди: поддевку
новуюТы в землю закопал!
Иди скорей да хрюкалом
В канаву ляг, воды испей!
Авось, соскочит дурь...
Ободренный успехом первого закона, Беневоленский начал деятельно приготовляться к изданию второго. Плоды оказались скорые, и на улицах города тем же таинственным
путем явился
новый и уже более пространный закон, который гласил тако...
Все к лучшему! это
новое страдание, говоря военным слогом, сделало во мне счастливую диверсию. Плакать здорово; и потом, вероятно, если б я не проехался верхом и не был принужден на обратном
пути пройти пятнадцать верст, то и эту ночь сон не сомкнул бы глаз моих.
Счастливый
путь, ваше благородие!» Потом обратился он к народу и сказал, указывая на Швабрина: «Вот вам, детушки,
новый командир: слушайтесь его во всем, а он отвечает мне за вас и за крепость».
— Городок наш милый относится к числу отодвинутых в сторону от
путей новейшей истории, поэтому в нем много важного и ценного лежит нетронуто, по укладкам, по сундукам, ожидая прикосновения гениальной руки
нового Карамзина или хотя бы Забелина.
Старик Обломов как принял имение от отца, так передал его и сыну. Он хотя и жил весь век в деревне, но не мудрил, не ломал себе головы над разными затеями, как это делают нынешние: как бы там открыть какие-нибудь
новые источники производительности земель или распространять и усиливать старые и т. п. Как и чем засевались поля при дедушке, какие были
пути сбыта полевых продуктов тогда, такие остались и при нем.
Венчанный славой бесполезной,
Отважный Карл скользил над бездной.
Он шел на древнюю Москву,
Взметая русские дружины,
Как вихорь гонит прах долины
И клонит пыльную траву.
Он шел
путем, где след оставил
В дни наши
новый, сильный враг,
Когда падением ославил
Муж рока свой попятный шаг.
Но и то хорошо, и то уже победа, что он чувствовал себя покойнее. Он уже на
пути к
новому чувству, хотя
новая Вера не выходила у него из головы, но это
новое чувство тихо и нежно волновало и покоило его, не терзая, как страсть, дурными мыслями и чувствами.
Стало быть, ей, Вере, надо быть бабушкой в свою очередь, отдать всю жизнь другим и
путем долга, нескончаемых жертв и труда, начать «
новую» жизнь, непохожую на ту, которая стащила ее на дно обрыва… любить людей, правду, добро…
Но эта
новая жизнь, этот
новый, открывшийся передо мною
путь и есть моя же «идея», та самая, что и прежде, но уже совершенно в ином виде, так что ее уже и узнать нельзя.
Но португальский король Иоанн II, радуясь открытию
нового, ближайшего
пути в Индию, дал мысу Бурь нынешнее его название. После того посещали мыс, в 1497 году, Васко де Гама, а еще позже бразильский вице-король Франциско де Альмейда, последний — с целью войти в торговые сношения с жителями. Но люди его экипажа поссорились с черными, которые умертвили самого вице-короля и около 70 человек португальцев.
«Ух, уф, ах, ох!» — раздавалось по мере того, как каждый из нас вылезал из экипажа. Отель этот был лучше всех, которые мы видели, как и сам Устер лучше всех местечек и городов по нашему
пути. В гостиной, куда входишь прямо с площадки, было все чисто, как у порядочно живущего частного человека: прекрасная
новая мебель, крашеные полы, круглый стол, на нем два большие бронзовые канделябра и ваза с букетом цветов.
Нехлюдов поднял шляпу. А рыжие чистокровные кобылы, пофыркивая, забили подковами по мостовой, и экипаж быстро покатил, только кое-где мягко подпрыгивая своими
новыми шинами на неровностях
пути.
Некоторые славянофильствующие и в наши горестные дни думают, что если мы, русские, станем активными в отношении к государству и культуре, овладевающими и упорядочивающими, если начнем из глубины своего духа создавать
новую, свободную общественность и необходимые нам материальные орудия, если вступим на
путь технического развития, то во всем будем подобными немцам и потеряем нашу самобытность.
Но христианский мессианизм должен быть очищен от всего не христианского, от национальной гордости и самомнения, от сбивания на
путь старого еврейского мессианизма, с одной стороны, и
нового исключительного национализма — с другой.
И тогда возрождение России к
новой жизни может быть связано лишь с мужественными, активными и творящими
путями духа, с раскрытием Христа внутри человека и народа, а не с натуралистической родовой стихией, вечно влекущей и порабощающей.
— А и я с тобой, я теперь тебя не оставлю, на всю жизнь с тобой иду, — раздаются подле него милые, проникновенные чувством слова Грушеньки. И вот загорелось все сердце его и устремилось к какому-то свету, и хочется ему жить и жить, идти и идти в какой-то
путь, к
новому зовущему свету, и скорее, скорее, теперь же, сейчас!
Тосковать ему случалось часто и прежде, и не диво бы, что пришла она в такую минуту, когда он завтра же, порвав вдруг со всем, что его сюда привлекло, готовился вновь повернуть круто в сторону и вступить на
новый, совершенно неведомый
путь, и опять совсем одиноким, как прежде, много надеясь, но не зная на что, многого, слишком многого ожидая от жизни, но ничего не умея сам определить ни в ожиданиях, ни даже в желаниях своих.
Она отлично изучила нрав своей жертвы, знает излюбленные
пути ее и повадки; например, она хорошо знает, что по глубокому снегу кабарга бегает все по одному и тому же кругу, чтобы не протаптывать
новой дороги.
Он говорил колодникам в пересыльном остроге на Воробьевых горах: «Гражданский закон вас осудил и гонит, а церковь гонится за вами, хочет сказать еще слово, еще помолиться об вас и благословить на
путь». Потом, утешая их, он прибавлял, что «они, наказанные, покончили с своим прошедшим, что им предстоит
новая жизнь, в то время как между другими (вероятно, других, кроме чиновников, не было налицо) есть ещё большие преступники», и он ставил в пример разбойника, распятого вместе с Христом.
«С
Новым годом! С
новым счастьем!..» — в самом деле, с
новым счастьем. Разве я не был на возвратном
пути? Всякий час приближал меня к Москве, — сердце было полно надежд.
Едва успевали кончить один молебен, как уже раздавалось
новое приглашение: «Кому угодно молебен? в
путь шествующим? пожалуйте!» — и опять набиралась компания желающих.
— Они — честные люди! — восклицал он, — и в ту минуту, когда я вступаю на
новый жизненный
путь, благословение честных людей для меня дороже, нежели генеральское!
Вот сговорились
новые приятели, чтоб не разлучаться и
путь держать вместе.
Но чем более я думаю о том, как сойти христианству с мертвой точки и вступить на
новый творческий
путь, тем более прихожу к тому, что это есть
путь эсхатологического христианства, верного мессианской идее.
— Неужели… они помирились? — спросил я у брата, которого встретил на обратном
пути из библиотеки, довольного, что еще успел взять
новый роман и, значит, не остался без чтения в праздничный день. Он был отходчив и уже только смеялся надо мной.
Для Ечкина это было совсем не убедительно. Он развил широкий план
нового хлебного дела, как оно ведется в Америке. Тут были и элеватор, и подъездные
пути, и скорый кредит, и заграничный экспорт, и интенсивная культура, — одним словом, все, что уже существовало там, на Западе. Луковников слушал и мог только удивляться. Ему начинало казаться, что это какой-то сон и что Ечкин просто его морочит.
— Ты у меня поговори, Галактион!.. Вот сынка бог послал!.. Я о нем же забочусь, а у него пароходы на уме. Вот тебе и пароход!.. Сам виноват, сам довел меня. Ох, согрешил я с вами: один умнее отца захотел быть и другой туда же… Нет, шабаш! Будет веревки-то из меня вить… Я и тебя, Емельян, женю по
пути. За один раз терпеть-то от вас. Для кого я хлопочу-то, галманы вы этакие? Вот на старости лет в
новое дело впутываюсь, петлю себе на шею надеваю, а вы…
— Вот все вы так: помаленьку да помаленьку, а я этого терпеть не могу. У меня, батенька, целая куча
новых проектов. Дела будем делать. Едва уломал дурака Шахму. Стеариновый завод будем строить. Шахма, Малыгин и я. Потом вальцовую мельницу… да. Потом стеклянный завод, кожевенный, бумагу будем делать. По
пути я откупил два соляных озера.
Отношение к «миру» остается аскетическим навеки, так как Христос заповедал не любить «мира», ни того, что в «мире», но освящается творчество, как
путь к
новому Космосу.
Свята и любовь, свято и искусство, свята и философия как творческий подъем и вдохновение, как творческий
путь к
новому Космосу, созидать который Бог призвал человечество.
Обожение человечества,
путь к которому открыт Христом, в исторических границах
Нового Завета не осуществляется и предполагает завершенную диалектику Троичности.
Ясно, что множественность и повторяемость в индийской философии и религии, отрицание смысла конкретной истории, допущение скитания душ по разным краям бытия, по темным коридорам и индивидуального спасения этих душ
путем превращения в
новые и
новые формы — все это несовместимо с принятием Христа и с надеждой на спасительный конец истории мира.
Но Бог творит уже вместе с человечеством, богочеловеческим
путем творится
новый мир.
Теургический, творческий процесс в жизни человечества и есть
путь к
новому Космосу, к
новой земле и
новому небу.
Вся
новая философия пошла по тому отвлеченно-рационалистическому
пути, на котором не могут быть решены поставленные нами проблемы.
Первую половину
пути к Красному Яру, версты три, мне пришлось ехать по
новой, гладкой и прямой, как линейка, дороге, а вторую по живописной тайговой просеке, на которой пни уже выкорчеваны и езда легка и приятна, как по хорошей проселочной дороге.
В прежнее время медведь не обижал людей и домашних животных и считался смирным, но с тех пор, как ссыльные стали селиться по верховьям рек и вырубать тут леса и преградили ему
путь к рыбе, которая составляла его главную пищу, в сахалинских метрических книгах и в «ведомости происшествий» стала появляться
новая причина смерти — «задран медведем», и в настоящее время медведь уже третируется, как грозное явление природы, с которым приходится бороться не на шутку.
Только здесь я узнал, что обычно все люди ходят с Тумнина на Хунгари по реке Мули. Это наиболее легкая и прямая дорога; по реке же Акур никто не ходит, потому что верховья ее совпадают с истоками Хунгари. Хотя это была кружная дорога и она в значительной степени удлиняла мой
путь, но все же я выбрал именно ее, как
новый и оригинальный маршрут, тогда как по Мули проходила дорога, избитая многими путешественниками и хорошо описанная Д. Л. Ивановым.
Орудья подземных работ на
пути,
Провалы, бугры мы встречали.
Работа кипела под звуки оков,
Под песни, — работа над бездной!
Стучались в упругую грудь рудников
И заступ и молот железный.
Там с ношею узник шагал по бревну,
Невольно кричала я: «Тише!»
Там
новую мину вели в глубину,
Там люди карабкались выше
По шатким подпоркам… Какие труды!
Какая отвага!.. Сверкали
Местами добытые глыбы руды
И щедрую дань обещали…
Быть может, он пойдет и дальше по этому
пути, и нрав его смягчится, вся жизнь примет
новый характер…
У Морока знакомых была полна фабрика: одни его били, других он сам бил. Но он не помнил ни своего, ни чужого зла и добродушно раскланивался направо и налево. Между прочим, он посидел в кричном корпусе и поговорил ни о чем с Афонькой Туляком, дальше по
пути завернул к кузнецам и заглянул в
новый корпус, где пыхтела паровая машина.
Не могу тебе дать отчета в моих
новых ощущениях: большой беспорядок в мыслях до сих пор и жизнь кочевая. На днях я переехал к ксендзу Шейдевичу; от него, оставив вещи, отправлюсь в Урик пожить и полечиться; там пробуду дней десять и к 1 сентябрю отправлюсь в дальний
путь; даст бог доберусь до места в месяц, а что дальше — не знаю.
Проявления этой дикости нередко возмущали Райнера, но зато они никогда не приводили его в отчаяние, как английские мокассары, рассуждения немцев о национальном превосходстве или французских буржуа о слабости существующих полицейских законов. Словом, эти натуры более отвечали пламенным симпатиям энтузиаста, и, как мы увидим, он долго всеми неправдами старался отыскивать в их широком размахе силу для водворения в жизни тем или иным
путем новых социальных положений.
— Люба, дорогая моя! Милая, многострадальная женщина! Посмотри, как хорошо кругом! Господи! Вот уже пять лет, как я не видал как следует восхода солнца. То карточная игра, то пьянство, то в университет надо спешить. Посмотри, душенька, вон там заря расцвела. Солнце близко! Это — твоя заря, Любочка! Это начинается твоя
новая жизнь. Ты смело обопрешься на мою сильную руку. Я выведу тебя на дорогу честного труда, на
путь смелой, лицом к лицу, борьбы с жизнью!
— Да, — продолжал Абреев, — но я вынужден был это сделать: он до того в делах моих зафантазировался, что я сам мог из-за него подпасть серьезной ответственности, а потому я позвал его к себе и говорю: «Николай Васильич, мы на стольких пунктах расходимся в наших убеждениях, что я решительно нахожу невозможным продолжать нашу совместную службу!» — «И я, говорит, тоже!» — «Но, — я говорю, — так как я сдвинул вас из Петербурга, с вашего пепелища, где бы вы, вероятно, в это время нашли более приличное вашим способностям занятие, а потому позвольте вам окупить ваш обратный
путь в Петербург и предложить вам получать лично от меня то содержание, которое получали вы на службе, до тех пор, пока вы не найдете себе
нового места!» Он поблагодарил меня за это, взял жалованье за два года даже вперед и уехал…
Я, когда вышел из университета, то много занимался русской историей, и меня всегда и больше всего поражала эпоха междуцарствия: страшная пора — Москва без царя, неприятель и неприятель всякий, — поляки, украинцы и даже черкесы, — в самом центре государства; Москва приказывает, грозит, молит к Казани, к Вологде, к Новгороду, — отовсюду молчание, и потом вдруг, как бы мгновенно, пробудилось сознание опасности; все разом встало, сплотилось, в год какой-нибудь вышвырнули неприятеля; и покуда, заметьте, шла вся эта неурядица, самым правильным образом происходил суд, собирались подати, формировались
новые рати, и вряд ли это не народная наша черта: мы не любим приказаний; нам не по сердцу чересчур бдительная опека правительства; отпусти нас посвободнее, может быть, мы и сами пойдем по тому же
пути, который нам указывают; но если же заставят нас идти, то непременно возопием; оттуда же, мне кажется, происходит и ненависть ко всякого рода воеводам.
Одно
новое обстоятельство еще более сблизило Павла с Николаем Силычем. Тот был охотник ходить с ружьем. Павел, как мы знаем, в детстве иногда бегивал за охотой, и как-то раз, идя с Николаем Силычем из гимназии, сказал ему о том (они всегда почти из гимназии ходили по одной дороге, хотя Павлу это было и не по
пути).
— Ко всему несут любовь дети, идущие
путями правды и разума, и все облачают
новыми небесами, все освещают огнем нетленным — от души. Совершается жизнь
новая, в пламени любви детей ко всему миру. И кто погасит эту любовь, кто? Какая сила выше этой, кто поборет ее? Земля ее родила, и вся жизнь хочет победы ее, — вся жизнь!